В 1727 году Петр II жалует Иоганну Фельтену земли, куда входила и деревня Чудинова. После кончины И. Фельтена его супруга Мария Ивановна Фельтен в 1770 году продает часть деревни Чудиновой, а к 1783 году владелицей всего поместья становится вдова генерал-поручика Стришина Дарья Ивановна и устраивает «Мызу Новую» на правом берегу ручья Безымян­ного. В начале XIX столетия усадьба Новая сменила нескольких владельцев, и к 1817 году ею владел генерал-лейтенант Мандерштейрн Карл Егорович.

В 1837 году К.Е. Мандерштейрн продает свое небольшое поместье с усадьбой «Новая» Николаю Николаевичу Оржицкому. который на правом и левом берегах ручья обустраивает и созда­ет прекрасную усадьбу. Затем название «Оржицы» новой усадьбе дает в честь своей фамилии. Оржицкий был внебрачным сыном Петра Кирилловича Разумовского (1751-1818), действительного тайного советника, сенатора, обер-камергера, и его троюродной сестры, Разумовской Александры Васильевны. Позже она выйдет замуж за полковника Деденева Алексея Михайловича.

Судьба Оржицкого Николая Николаевича складывалась не совсем гладко. Он в свои 17 лет вступил в службу юнкером в Ахтырский гусарский полк, участвовал в битвах при Лейп­циге, Фридрихдорфе и Фер-Шампенуаз.

После возвращения из заграничных походов, в 1819 году подает в отставку чином штабс-ротмистра. Во время декабрьского восстания 1825 года его арестовывают за то, что «знал о существовании и целях общества, но не донес».

По приговору Верховного уголовного суда был осужден с лишением чинов, дворянства и отправлен в рядовые в дальние гарнизоны до выслуги.

В августе 1826 года он прибыл в Нижнегородский драгун­ский полк на Кавказ, где участвовал в русско-турецкой и русско-персидской войнах, проявил храбрость в боях, за что в 1827 году производится в унтер-офицеры, а в 1828 году получает чин прапорщика.

Генерал-адъютант М.Е. Храповицкий, который был женат на сестре Н.Н. Оржицкого, Софье Алексеевне, походатайство­вал об его отставке. В 1832 году ему разрешили выйти в от­ставку, но с условием запрета въезда в обе столицы и обязали жить только в деревне. Он поселяется сначала в усадьбе своей матери «Синковицы» Петербургского уезда, где проживал в течение 5 лет.

В 1832 году Оржицкий женится на своей племяннице, Софье Федоровне - дочери Натальи Алексеевны Крюковской (урожденной Деденевой).

Семья Оржицких увеличивалась, рождались дети. Супруга Софья Федоровна подарила ему семерых детей - четырех дочерей и трех сыновей. К этому периоду настала необходимость в приобретении своего поместья, чтобы жить в деревне (выполнять предписанное условие) и устроиться надолго и более основа­тельно.

Недалеко от усадьбы «Синковицы» находилась мыза «Новая», которую за небольшую стоимость приобрела семья Оржицких. Ее территория составляла 186 десятин. Н.Н. Оржицкий обу­строил усадьбу со всеми удобствами для круглогодичного и комфортного проживания всей семьи.

На Чудиновом ручье возвели плотину и с помощью запру­ды сформировали небольшое приусадебное озеро. По обе сто­роны ручья разбили и спланировали пейзажный сад, севернее его, на правом берегу ручья, построили обогреваемое оранжерейное хозяйство, а на левом берегу выстроили основную часть усадьбы.

Дорога ведущая из Ропши в Оржицы, была с двух сторон обсажена деревьями и вела во внутренний двор усадьбы. К севе­ру и востоку от центральной части усадьбы высадили регулярный плодовый сад. От восточной границы к северу проложили ал­лею, ведущую к павильону, где неподалеку от усадьбы, в полях, был родник, дающий жизненное начало небольшому Безымянному ручью. Всю усадьбу Оржицких обслуживали 12 дворовых людей. Только в 1856 году Николай Нико­лаевич Оржицкий, как и все декабристы, освобождается от всех ограничений, ему и его детям дарованы права потомственного дворянства. Через пять лет он скончался. После смерти его супруги, Софьи Федоровны, имение перешло к сыну Евгению Николаевичу и двум его замужним сестрам - Елене и Софье. Семейство Оржицких владело этой прекрасно устроенной усадьбой 80 лет.

С усадьбой Оржицы связано имя известного петербургского литератора В.Н. Майкова, который летом 1847 года, приехав в усадьбу погостить к Н.Н. Оржицкому, утонул, купаясь в одном из прудов. Майкова похоронили на кладбище в Роп­ше. На его похороны приезжали из Петербурга И.А. Гончаров, Н.А. Некрасов и И.И. Панаев.

Валериан Николаевич Майков - старший из четырех бра­тьев — был известным критиком, сотрудничал в «Отечествен­ных записках». Его отец, Майков Николай Аполлонович, буду­чи еще юным, сражался в 1812 году на Бородинском поле под командой князя Багратиона Петра Ивановича, был ранен, а пос­ле лечения участвовал в заграничном походе и вернулся до­мой с победой из Парижа. Затем принял отставку и посвятил свою жизнь искусству, став академиком живописи. Он был очень дружен тогда с писателем Григоровичем. Квартира Май­ковых, что на Садовой, дом 51, была одним из литературных центров Санкт-Петербурга.

Все сыновья Н.А. Майкова отличались особой одаренно­стью и любовью к литературе и поэзии. Особенно талантливы были два старших брата - Аполлон и Валериан...

18-летний Аполлон Николаевич Майков, вдохновленный кра­сотой и видом Ораниенбаумского парка, под сильным впечатлением сочинил прекрасное стихотворение:

Вхожу со смущением в забытые палаты,

Блестящий некогда, но ныне сном объятый

Приют державных дум и царственных забав.

Все пусто. Времени Грабчетельский устав

Во всем величии здесь блещет: все мертвеет?

 В аркадах мраморных молчанье цепенеет

Вкруг гордых колоннад с старинною резьбой

Ель пышно разрослась, и в зелени густой,

Под сенью древних лип и золотых акаций

 Белеют кое-где статуи нимф и г раций.

Гремевший водомет из пасти медных львов

Замолк: Широкий лист висит с нагих столбов,

Качаясь по ветру... О, где в аллеях сияющих

Красавец легкий рой, звон колесниц блестящих?

Не слышно уж литавр брянзанья, мерный звук

Умолк и стих давно оружья бранный стук

Но мир волшебный сон - в забытые чертоги

 Вселились - новые невиданные боги.

А Майков. Ораниенбаум, 1839 г.

Аполлон Николаевич Майков — автор одного из лучших переводов великой древнерусской поэмы «Слово о полку Игореве». Много стихотворений Майкова было положено на му­зыку Чайковским, Римским-Корсаковым и другими композиторами.

Сама поэзия для Майкова — непостижимая разумом стихия, «божественная тайна», что он и отобразил в стихотворении «Октава»:

Гармонии стиха божественные тайны

Не думай разгадать по книгам мудрецов:

У брега сонных вод, один бродя случайно

Прислушайся душой к шептанью тростников

Дубравы говору: их звук необычайный

Прочувствуй и пойми. В созвучии стихов

Невольно с уст твоих размерные октавы

Польются звучные, как музыка дубравы.

А Майков 1841 г.