Сын Г. И. Головкина - Михаил Гаврилович Головкин, возвратившийся в Россию, после смерти отца в 1734 году к Ропшинской мызе присоединяет владения на Княжьей горке, что потом и стало основой Ропшинского дворцово-паркового ансамбля.

Каменные палаты оказались композиционным центром новой, объединенной усадьбы, территория которой протяну­лась от западной границы усадьбы на Княжьей горке до речки Стрелки. Разнообразный рельеф местности, речка, пруд, род­ники, ручьи, лес и плодородные почвы открывали завидные возможности для создания здесь замечательного дворцово-паркового ансамбля, тем более что строители Петергофского водовода уже возвели в Ропше плотины. При Головкиных на реке Стрелке устраивается плотина и образуется Ивановский пруд, самый старый в Ропше Прокладываются дороги, прово­дится планировка Верхнего сада, который обретает черты, свой­ственные регулярному стилю.

Можно только предположить, что с самого начала в создании ропшинского объединенного ансамбля принимали уча­стие известные архитекторы. На одном из чертежей 30-х годов XVIII века, (обнаруженных Ю.А. Дужниковым), принадлежавшем Головкиным, есть подпись: «Ар­хитектурный ученик Иван Андреев, крепостной служитель графа Головкина, и в доме оного Головкина обучен архитектором Еропкиным по части архитектуры».

Существует предположение, что строительство дворца осу­ществлялось по проекту и при личном участии архитектора П.М. Еропкина и «его архитектурного ученика Ивана Андре­ева, крепостного служителя графа Головкина». Построенный дом по своей композиции напоминал Петергофский Монплезир.

Владелец Ропши М.Г. Головкин был одним из образован­нейших людей своего времени и находился в дружеских отно­шениях с архитектором П.М. Еропкиным. Хорошо знал этого архитектора также Иван Федорович Ромодановский, ставший москов­ским генерал-губернатором. Еропкин строил в Москве Триум­фальные ворота для коронации Петра II. При Анне Иоанновне, пребывавшей до 1731 года в Москве, он сблизился с А.П. Во­лынским, женившимся на сестре Еропкина, Софье. По сведению Н.В. и Е.А. Калязиных, зодчий Еропкин перестроил для своего родственника усадьбу в Москве, «збирая большие хоромы из разных мелких строений».

С возвращением двора в Санкт-Петербург Еропкин выпол­няет множество дел по своей должности — сначала в Полиц­мейстерской канцелярии, затем в Канцелярии от строений.

Возможно, что зодчий Петр Михайлович Еропкин прини­мал участие и в проектировании Ропшинского дворца, так как он был хорошо известен канцлеру со времени отправки архи­тектора за границу в 1716 году. После возвращения в Россию в 1725 году он строил в Москве и много работал в Екатерингофе, Стрельне и Петергофе Одновременно он строит в Север­ной столице немало домов по частным заказам для видных государственных деятелей того времени А.М. Черкасского, А.И. Остермана, И.Ю. Трубецкого. А.Л. Нарышкина, А.П. Во­лынского и многих других.

Затем перед дворцом Головкин создает большой двор, ок­руженный жилыми строениями, во дворе высаживает белые ели, а по обеим сторонам двора - плодовый сад, в котором культи­вировались и росли яблони. Весь фруктовый сад был длиной 120 сажен, а шириной 100, с севера сад окружен каналом, а с южной стороны - оранжереями и парниками.

При сыне канцлера, Михаиле Гавриловиче, в 30 е годы XVIII столетия к существовавшему каменному дому были пристрое­ны одноэтажные боковые галереи, заканчивавшиеся двумя фли­гелями, высотой в полтора этажа. Постройка оказалась вытяну­той с юга к северу, вдоль склона холма, на 33 сажени. Каждая боковая галерея длиной 11 и шириной 4 сажени была прорезана по восточному фасаду семью оконными проемами и офор­млена лопатками. По карнизу галерей шла балюстрада. Центральный объем этой вытянутой постройки значительно выступал от линии галерей к востоку. Несколько меньше выступали боковые флигеля размерокубометров на 5 саженей. Это придавало фасаду постройки рельефность, выразительность. В этом чувствуется рука маститого архитектора, которым мог быть Еропкин. Здание было выполнено в формах архитектуры первой трети XVIII века.  Под постройкой тянулся во всю длину под­земный погреб. Западнее палат были высажены в дерновых квадратах серебристые ели, «подстриженные в виде пирамид». Тогда же, очевидно, объединенная усадьба и получила новые чер­ты живописной планировки.

Хозяин отдавал предпочтение перед другими своими усадьбами ропшинской. Не случайно наряду с Петергофом, Царским Селом и Стрельной стали называть тогда Ропшу как образец дворцово-паркового ансамбля. Но осуществить всего задуманного Головкин не успел.

Ропшинская усадьба во владении Головкиных вобрала в себя все лучшее и характерное для русского паркостроения первой половины XVIII века.